Старший сержант. В одиночку остановил продвижение механизированной колонны, двигавшейся по шоссе Брест-Москва.
Родился в городе Орле. Работал на заводе "Текмаш".
Был призван в армию в 1940 году. Служил в Могилеве.
22 июня 1941 года при авианалете был ранен. Ранение было легкое, и через несколько дней его направили на фронт - в район города Кричев (Белорусская ССР), в состав 6-й стрелковой дивизии наводчиком орудия.
Летом 1941 года к белорусскому городу Кричеву прорывалась 4-я танковая дивизия Хайнца Гудериана, одного из самых талантливых немецких генералов-танкистов. Части 13-й советской армии отступали.
В книге Валерия Киселева о боевом пути 137-й Бобруйской ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии (которая первой выехала на фронт 26 июня и воевала на Западном направлении против 2-й танковой группы Г. Гудериана) есть воспоминание одного из ветеранов:
"Ларионов С. С., командир пулеметной роты 2-го батальона 409-го стрелкового полка, капитан в от-ставке:
- Наш батальон ехал последним в полку, и, очевидно, во всей дивизии. Двенадцатого июля мы высадились из вагонов в шестидесяти километрах от Кричева, и все это расстояние прошли пешком. Шестнадцатого июля наш батальон, которым командовал капитан Ким, занял оборону примерно в четырех километрах западнее Кричева, у деревни Сокольничи. В батальоне было шестьсот человек, в том числе в нашей пулеметной роте - сто двадцать, и двенадцать пулеметов. С нами было четыре орудия, но под вечер с запада по шоссе мы увидели трактор, который тащил 122-миллиметровую гаубицу. У трактора был пробит радиатор и тащился он медленно, с трудом. Артиллеристы попросили принять их к себе. Я позвонил капитану, но он отказался. Тогда я на свой страх и риск разрешил им остаться у нас, так как трактор все равно уже не мог двигаться, да и нам была бы подмога, хотя у артиллеристов оставалось только девять снарядов.
На рассвете следующего дня, семнадцатого июля, мы увидели, как по шоссе прямо на наши позиции движется колонна танков, двадцать машин. Очевидно, завидев нас, колонна развернулась в боевой порядок, и танки быстро пошли в атаку. Мы открыли огонь, и минут через тридцать танки повернули назад, оставив на поле семь горевших машин. С фланга по танкам било еще какое-то наше орудие, причем очень метко. Лишь много лет спустя я узнал, что это было орудие сержанта Николая Сиротинина из 6-й стрелковой дивизии. Вскоре гитлеровцы начали артобстрел, налетели самолеты, а часов в одиннадцать в атаку снова пошли танки, на этот раз шестнадцать, и уже марки Т-3. За танками шли 20-25 мотоциклистов и человек пятьдесят пехотинцев. К этому времени нам подвезли бутылки с горючей смесью, и когда кто-то из наших поджег первый танк, немцы заметались: идти вперед или отступать. Потом загорелся второй танк, третий - это вело огонь орудие с фланга. Мы радуемся: "Молодцы, артиллеристы!". Но вскоре три танка зашли нам в тыл, подбить их мы не сумели, и они начали утюжить окопы. Но без пехоты они были слабы и скоро ушли. На поле стояло тринадцать подбитых немецких танков, причем пять-шесть из них подбили гаубичники, которые прибились к нам…".
17 июля 1941 года советские войска вынуждены были оставить город Кричев, переправиться через реку Сож и занять оборону вдоль левого берега. Когда немецкие танки подошли к реке, наша артиллерия открыла огонь. Несколько танков застряли в болоте возле моста. Немецкие танкисты и автоматчики направили огонь на единственное артиллерийское орудие, спрятанное во ржи. Командир батареи приказал оставить двух бойцов с пушкой, остальным отступать. Одним из оставшихся был Николай Сиротинин, вызвался добровольцем. Вторым остался сам командир. Из всего расчета единственного орудия остался в живых только Николай. Не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Достоверно известно, что командира ранили и потом он ушел в сторону наших позиций. Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но… у него было 60 снарядов. И он остался!
Два танка попытались стащить подбитый головной танк с моста, но тоже были подбиты. Бронированная машина попыталась преодолеть речку Добрость не по мосту. Но увязла в болотистом береге, где и её нашел очередной снаряд.
Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Были подбиты 11 танков и 7 бронетранспортеров. Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, были очень удивлены, что стоит только одно орудие. Раненый Николай продолжал бой, пока не погиб.
После боя обер-лейтенант 4-й танковой дивизии Хенфельд записал в дневнике:
"17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?"
Во второй половине дня немцы собрались у места, где стояла пушка. Туда же заставили прийти местных жителей. Гитлеровцы похоронили Николая Сиротинина. 11 танков и 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров недосчитались гитлеровцы после боя на берегу реки Добрость.
Лишь в 1960 году сотрудники Центрального архива Советской армии разведали все подробности подвига.
Сегодня в селе Сокольничи могилы, в которой немцы похоронили Колю, нет. Через три года после войны останки Коли перенесли в братскую могилу, поле распахали и засеяли, пушку сдали в утильсырье. Да и героем его назвали лишь через 19 лет после подвига. Причем даже не Героем Советского Союза - он посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени.
В городе Орле на здании завода "Текмаш", где когда-то работал Николай Сиротинин, установлена мемориальная доска

Награды: